«Умерли, что ли, все?» — подумал Никита и резко вздрогнул от стука в дверь.

— Никита! Ты жив? Хватит спать, уже скоро вторые сутки пойдут, как ты валяешься в кровати, — слышался голос Сашки. Никита вскочил с постели и бросился открывать дверь. Слова Сашки о том, что он спит почти двое суток, встревожили его.

— Доброе утро, — вяло поприветствовал друга Никита.

— Какое утро?! — крикнул Сашка, расставляя на столе снедь. — Ты уснул в четыре пополудни, а сейчас десять вечера нового дня!

— Что?

Сашка не стал повторять, а лишь по-детски засмеялся, хлопая Никиту по спине, пока тот одевался.

— Да, друг, завтра мы уже будем на острове Висбю. Там высадим купцов, а потом будем в Хернесанде, — Сашка вдруг стал мрачен. Ему вспомнилась битва, смерть брата.

Никита налил два бокала отменного вина и одну протянул Сашке.

— Давай выпьем за то, что добрались, и обязательно сходим к могилам наших друзей!

И они, не чокаясь, выпили.

А во дворце герцога Голштинского уже ждали императорских посланников, готовые их встретить с большой помпезностью, на которую была мастерица двоюродная тетушка герцога.

Тщательно полировались полы и люстры, посуда и окна. Вышколенные служанки, с полуслова понимающие властный окрик тетки герцога Шарлотты и трепетавшие при виде королевы Ульрики-Элеоноры, готовы были окунуться в кипящую воду или холодный залив, лишь бы не прогневать хозяек дворца.

У Шарлотты была единственная дочь Эва, которая вот-вот должна была объявить о своей помолвке с молодым бароном Даниелем Йортом. Но приезд русских посланников заставил Эву и Даниеля немного подождать со своим радостным известием.

Весь шведский двор находился как раз в Хернесанде. Здесь проходил смотр военных морских кораблей, которые были построены по протекции русского императора Петра. Когда до герцога Голштинского дошла весть о скором прибытии императорских посланников, он решил задержаться в городке еще некоторое время, а уж после вместе с послами вернуться в Россию, где ждала его будущая жена, дочь русского императора — Анна.

— Мне кажется, что нашу свадьбу придется отложить до свадьбы герцога с русской принцессой, — горько вздыхая, сказала Эва своему любимому. Он, влюбленно глядя на Эву, тихо ответил:

— Мы с рождения принадлежим друг другу, Эва, а ждать нам надо только условностей, выполняемых в святой обители и при свидетелях. Я люблю тебя, и это не зависит от того, когда мы поженимся. Я никого так не любил и никогда не полюблю более.

Даниель был знатного рода и благородного нрава. Преданный своей родине, он мог, не задумываясь, по первому зову короля, а теперь уже и королевы, броситься в бой. Смелость, отвага и награды всегда были спутниками молодого барона.

Слова Даниеля и его поступки восхищали Эву. Она, семнадцатилетняя девушка, жила в своем замкнутом и романтическом мире, где никому, кроме Даниеля, не было места. Она считала его настоящим принцем на белом коне, а он, в свою очередь, старался не разрушать этот образ, зная о немного странноватой и мечтательной натуре Эвы.

Они ежевечерне встречались в самом большом саду за высокими и густыми деревьями, дающими начало лесу. Это было настоящее убежище для влюбленных.

— Ты придешь проводить меня? — спросил Даниель. Герцог приказал своим людям встретить посланников. В их число не мог не попасть Даниель.

— Да, милый принц, как всегда, в саду за старым кленом, — шепнула она ему на ушко, нежно касаясь его губами.

«Чертовка! — думал Даниель. — Она сама не знает, как сводит меня с ума!»

Хотя чертенком скорее можно было назвать самого Даниеля. Смуглая кожа, черные прямые, гладко зачесанные волосы и зеленые глаза волновали сердца многих женщин шведского двора. Он, в свою очередь, мог только улыбнуться какой-нибудь кокетке, и это надолго оставалось в памяти не только ее, но и свидетельниц сего поступка. Он был так галантен, что вводил многих в заблуждение своим трепетным и благодушным вниманием. Эва и Даниель были прямой противоположностью. Но именно эта слепая любовь и вера Эвы подтолкнули Даниеля задуматься о женитьбе. Этот брак, по его разумению, открывал для него большие перспективы.

Сентиментальная и романтичная Эва как нельзя лучше подходила необузданному, но в то же время умному Даниелю. Многие при дворе его недолюбливали за острый язык и язвительные речи, которые он любил вести при короле в присутствии его окружения, считающего себя пределом высокой нравственности, морали и ума. И придворным было крайне неприятно, когда этот молодой и дерзкий барон замечал их грешки и промашки.

И первым, кто ненавидел Даниеля больше других, был отчим Эвы, канцлер Артур Увнес — статный тридцатипятилетний красавец с небесно-голубыми глазами и седыми не по возрасту волосами.

Роман Эвы и Даниеля был неприятен для Артура. Он не хотел иметь в своей семье никого, кто заслуживал бы восхищение и уважение больше него самого. Он видел, какое впечатление производит Даниель на Шарлотту и других родственников, и злился еще пуще. Несколько раз он пытался отговорить Эву от этого брака, приводя веские доводы, которые могли бы убедить ее.

Несколько раз служанки и Шарлотта были свидетелями скандалов Артура и Эвы. Но причины никто не знал, да и спрашивать не хотелось. Среди служанок даже шел слух, что Артур сам тайно влюблен в падчерицу и именно по этой причине не хочет ее брака с Даниелем.

На землю спускалась благодатная вечерняя пора. Эва привычным шагом шла к месту постоянных встреч с Даниелем. Она была весела и радостна. Казалось, что даже осеннее ненастье не может согнать с лица этой красавицы чувственную томность и влюбленный блеск в глазах.

Она со всей серьезностью поприветствовала единственных свидетелей их встреч — многовековые могучие деревья, птиц, печально щебечущих о прошедшем лете, цветы, чьи бутоны поникли под жестокой и холодной властью госпожи осени.

Даниель обыкновенно приходил позже Эвы и появлялся неожиданно. Она садилась на ствол упавшего дерева и начинала смотреть по сторонам в поисках своего любимого. Он выходил всегда именно оттуда, откуда она меньше всего его ждала.

Сегодня он встретил ее по-особому, не так, как раньше. Когда она подошла, он сидел на стволе дерева и что-то читал. Даниель заметил ее приближение и поднял голову.

— Ты необычайно красива сегодня, принцесса моя, — сказал он ласково. Она засмеялась, довольная его словами, и подарила ему сухую ветку.

— Это будет наш ребенок, да?

— Да, милая, — Даниель, в отличие от матери Эвы, давно заметил, что девушка немного чудновата. Но человеку чужому или плохо ее знающему это было совсем незаметно. А мать Эвы была очень далека от своей дочери. У Эвы не было никого ближе Даниеля. Никто не понимал ее так, как он.

Даниель прекрасно знал, как он необходим ей. Без него она просто пропадет.

«Жалость! Вот что меня удерживает. Но и она должна быть в сердце каждого, — думал Даниель, — а если судьбе будет угодно подарить мне в дальнейшем настоящую любовь за мое отношение к Эве, я буду только счастлив! А пока меня устраивает и такой поворот судьбы, сейчас мне нужна только Эва».

— Тебе не холодно, Даниель? — заботливо спросила она. — Давай я тебя согрею, — Эва принялась с нежностью укрывать его своей пелериной.

— Ну что ты делаешь? — смеялся Даниель и начал в ответ укутывать ее. Так они и возились, пока не упали в траву. Смех Эвы был волшебным, чистым и настоящим. Даниеля возбуждали и ее раскрасневшее лицо, и спутанные волосы, и оголенная шея. Он провел пальцем по чистой, молочного цвета коже. Вена на шее билась все сильнее, и Даниель нежно коснулся ее губами. Внезапно он почувствовал, что и Эву охватил на миг порыв страсти. Инстинктивно она прижалась к нему ближе и обвила руками его голову и шею.

— Эва-а-а, — тихо позвал он. Она повернулась к нему. В ее детских мечтательных глазах он не обнаружил той отчужденности, которая всегда появлялась в них во время его поцелуев. Она как будто вмиг повзрослела.